И царям нужен отдых.
Небесный царь, златовласое солнце, ушел давно на покой. Россыпь звезд теперь украшает черное как смоль небо. Луна – всевидящее око ночи, великодушно согласилась в эту ночь осветить все дороги. Благоухание ночных цветов и трав, игра длинных и причудливых теней, мистические напевы птиц. Прекрасная ночь. После жаркого дня – самое то!
Наслаждаясь легким ветерком, медленно прогуливалась хорошо знакомая тебе Джайя. Она пришла в поля, чтобы восстановить свои силы. Шла медленно, чтобы не тревожить никого, чтобы не поднимать пыли, не шуметь. И чтобы не упустить ничего. Знаешь, когда ты постареешь, может, тоже поймешь, почему она никуда не спешит. Гнать время, не обращать внимания на детали, спешить, торопиться, забывать что-либо – непозволительная для нее роскошь. Как только она перестанет неспеша вдыхать жизнь – так сразу и начнет стареть духом и телом. А ты-то думал, почему это никто из пришедших недавно не хочет верить, что Дев уже семнадцать, у нее чуть ли не два десятка детей? Она просто не спешит, она живет, а не вечно мечтает о завтрашнем дне. Потому и кажется, что не стареет.
Высокие травы приятно щекочут ее живот. В хвосте, кажется, запутался репей. Чу! Шуршит кто-то рядом.
-Мышка? Мышка...Чего ты запозднилась? Беги скорее в свои убежища, не долго ты бегать сможешь в такую светлую и лунную ночь...
Да, много змей и сов не упустят возможности забрать свои “призы” этой ночью. Луна им благоволит. То и дело слышно, как где-то далеко или не очень пищит очередная мышка или хорек, ставший добычей умелого ужика или другой змеи. Впрочем, Дев не боялась змей-малюток или грызунов. Ее они не трогали. А ядовитые змеи встречались ей не так уж часто. Но и их бояться Деви не видела смысла. Глядя на луну, ей почему-то вспомнилась давняя история, когда ей было около семи лет.

Она как раз была беременна и вот-вот собиралась родить. Меньше недели оставалось. Она уже начинала задумываться, где она будет рожать, куда пойдет дальше. До того случая, она рожала всегда у берегов озер или в долинах. Было тепло, поэтому она могла себе позволить. А тогда близился конец лета. Август в горах – далеко не жаркий месяц. Рожать на склонах – безумие, рожать в небезопасных лесах – тем более. Тогда она впервые решилась отыскать пещеру. Места были ей незнакомы, а времени было мало. Выбора немного, пришлось остановиться в небольшой пещере, где, ко всему прочему, бил маленький ключ. Сыро, довольно трудно дышать, но зато тепло. И безопасно, как казалось Дев. Собственно, настал важный день, начались схватки, Дев была спокойна. Не впервые ведь. Только Дев не знала, что змеи – очень продуманные матери. Яца, как известно, могут откладывать и в пнях, и в дуплах пустых, и под камнями... И, как оказалось, в пещерах. Кто бы знал, что там, в глубине пещеры, которая оказалась порядком больше и глубже, чем Дев казалось, змея третьи сутки свернута калачиком вокруг своих яиц. Дев была далеко от нее, да и опасности не представляла. И при всем желании – в змею просто не влезло бы тело Дев. Тем более беременной Дев. Потому она и не высовывалась. Наверное, Дев так и не узнала бы, если бы во время схваток в пещеру не забрались бы два койота. Будь она тогда в нормальном состоянии – отбилась бы. А во время родов пропала бы. Бы! Тихо и бесшумно от своего гнезда отползла мама-змея. А потом начало слышаться шипение. Чем она ближе была – тем страшнее. Койоты переглянулись, не понимая, что творится. А потом из сумрака к освещаемому краю пещеры выползла она. Красивая, длинная и очень воинственная черная змея с причудливыми узорами. Двигалась она не спеша, демонстративно обнажая клыки. Койоты было дали деру, но одного она успела укусить за ногу.
-Жалкие сссссоздания.
-Теперь ты...ты съешь и меня?
-Глупошшти! Я не для того покинула гнездо. Я же сспассссла тебя!
-Но почему?
-Ты тоже мать. Только не думай, что я так добра по ссссвоей природе.
-Спасибо тебе большое, я даже не знаю как тебя...
-Не благодари меня, глупая. Ссскорее оссвободись и роди. И уходи отсюда, моя натура – ночь...
-А все же спасибо тебе.
-Не сстоит...Поторопись и возвращщайся в свой мир... - с этими словами гордая змея уползла назад, в самую глубь пещеры, откуда даже самый зоркий охотник не увидел бы ее.
-А все же, как твое имя...?
Ответа не было, змея молчала очень долго. Дев было подумала, что разозлила ее своим вопросом.
-Шшшакти, - гордо ответила наконец змея.
-Шакти... - тихо вторила ей Дев. -Шакти, в благодарность тебе, я назову в твою честь свою дочь...
Но на этот раз никто и ничего ей не ответил.

Собственно, на том ее приключение и закончилось. Просто сейчас, лежа в высокой траве под светом серебрянной луны, она об этом вспомнила. И где сейчас ее дочь с именем змеи? Кто знает...Где ее остальные дочери? Где ее сыновья? Помнят ли они имя своей матери? Помнят ли они вообще свои имена? Есть ли кому звать их по имени?
-Где бы вы ни были, пусть звезды будут на вашей стороне... - тихо прошептала Девиль.
Почему-то запахло лавандой. Приятно. Такой дурман...! Кобыла прикрыла глаза. Нет, она еще не скоро уснет. Не получится. Зато можно прислушаться к ночным шорохам. Какая благодать!

Сверчки, совы, грызуны, ночные певчие птицы... Кто только не пел колыбельную ртутной кобыле. Блаженство!
Только среди всех звуков, к которым она так привыкла, вдруг – ржание.
“ И кому-то тоже не спится под этим всевидящим оком...” - ржание слышно плохо, так, всего-навсего ветер доносит эхо. Да нет же, все равно ясно, зовут ее, Девиль!
“Чудится тебе, чтоли? Спишь, небось, да слышишь сквозь сон зов чей-то. Не впервые же. ”
А эхо настойчиво будоражило пространство, пронизывало воздух, кликало сонную кобылу.
“Брешишь! Врешь-не уйдешь, ветер-проказник! Черти чтоли в голове моей поселились? Совсем безумие меня одолело? Я, небось, уже и не я вовсе, раз такое мне чудится... Врешь, врешь! Быть того не может! Не просто имя мое выкрикивают! Не сон это! Это же чей-то родной голос!”
Дев открыла глаза, поднялась с земли, чем распугала притаившихся по близости ящерок и ужиков. Голова кружится, луна светит ярко, а все равно ей мало, мало света! Не видно!
“Вспоминаю, вспоминаю! Явно не чудится, явно меня зовут... Явно матерью кликают меня! Что же это за шутки ты играешь со мною, ночь? Неужели вернула ты мне кого-то из моих детей? Сначала украла, не сказав мне ни слова, а теперь вот так вот, без всяких предупреждений и поводов возвращаешь мне их? Ну, ведьма, уж благодарствую! Сколько не сержусь, а все же чудо ты сотворила! Кого ты мне вернула? Признайся же, ночь седовласая!”
Набрав в легкие так много воздуха, как она только могла, Дев уверенно заржала. Ритмично, громко. Как...маяк! Маяк, что указывает путь кораблям.
“Отзовись же еще раз... Не уходи.. Пожалуйста, не окажись моим сном, не окажись моим безумием... Отзовись...”

Напуганные внезапным шумом, с деревьев вспорхнуло несколько крупных ночных птиц, противно ругая на своем языке расшумевшихся лошадей. Ртутная всматривалась, но не знала куда. Не могля понять, куда ей смотреть, чего ожидать, во что верить. Ей оставалось только ждать ответов.

И ее услышали, и ей ответили.
“Ну, кто же ты? Скорее...”
Кто-то в ночи появился среди душыстых высоких трав. Все еще не видно. Если бы ближе... Вот же, к ней бегут.
“Да не может быть!” - подумалось Дев.
К ней подбегала вороная высокая кобыла, резвая и немного хромая. Холодный белый свет луны освещал ее смоляную шкуру, ветер трепал ее гриву. А Дев не могла поверить в то, что видит, слышит..чувствует. Уже даже чувствует. На своем теле хорошо чувствует ее неровное дыхание, ее мягкий нос, даже слышно, как бьется после бега ее сердце.
-Мама, господи, сколько лет..
Мама... Мама... Как же так получилось?
-Я так скучала по тебе,  каждую ночь во время нашей разлуки я думала о тебе..
Дев прекрасно понимала, кто перед ней. Она понимала кто, она не понимала как и почему. Счастлива ли она была возвращению дочери? А то! Страшно ли ей было? Было. Отчего? Кто знает. Просто ее наполнило счастье и страх разом. Так много чувств, даже слов в голове не осталось. Совсем не понятно, что делать дальше. Ступор, восторг, страх.
Так много лет назад пропала ее дочь, не предупредив, не сказав ни слова... Нет, Девиль не хоронила ее никогда. Она знала, что Мелодия жива. Деви всегда чувствовала, жив ли ее ребенок. Она знала, что троих уже нет на этой земле, и бесполезно было ее пытаться переубедить. Просто она чувствовала, просто знала. Две дочери и сын – мертвы, но остальные живы. Потому она и знала, что Мел жива, но никогда бы не подумала, что ее дочь вернется. Как мать, она, конечно, хотела бы этого, но это была лишь ее мечта. Девиль надеялась, что с ее дочерью все ладно там, где бы она ни была, где бы она не жила. Дев надеялась, что она не пропала, а сознательно решила начать свою жизнь где-то дальше... Хотя сердце и подсказывало, что ушла она вовсе не по своей воле. И какие думы только к ней не приходили за эти годы, даже вспоминать не хочется. А теперь вот она, вернулась, здесь, такая теплая и живая, по-прежнему родная и любимая... Это ведь чудо, нет?
-Именем всех звезд молила о твоей жизни... - с трудом выговорила Дев, наконец. - Как же много тебя было в моих мыслях...С возвращением домой, Мелодия.
Кобыла только сильнее прижалась, боясь утерять ее снова.
“Моя цветущая... моя душа... ты все та же...”
-Что с тобою приключилась, родная?

К людям... И она туда попала... Как бы Дев хотелось, чтобы никто в ее роду не знал о людях. Ни отец, ни мать, ни она сама, ни ее дети, ни братья и сестры, которых она никогда не видела, и которые уже очень и очень старые... Если вообще живы.
Она внимательнее оглядела Мелодию. Нет, не такой она ее видела в последний раз. Тогда она была красива, стройна, но немного пыльной. Сейчас же она совсем исхудала,а некогда безупречная смоляная шкура изобиловала мелкими шрамами. Не сладко, отнюдь... И умеет ли человек быть иным? Человеческий ребенок бывал необычаянно добр к Дев и ее покойной матери Тори, но что становится с ним потом...? Неужели лишь детеныш его разумен?
Зато теперь Мелодия дома! Дев смотрела на нее, касалась ее, точно также, как делала это в первые дни, когда малютка только-только начинала знакомиться со всем белым светом. Дев любит ее, об этом нет и речи. И если только бы ее любовь могла залечить все рань на душе дочери...если бы.
Прошло столько времени, у нее наверняка набрались вопросы. Так точно! Мелодия не теряла времени, и спросила о том, чего Дев, наверное, ожидала уже много лет.
-Знаешь, мам, я.. я вспоминала папу и о нём у меня лишь плохие воспоминания, можешь ли ты мне рассказать о нем? Каким он был? Если слишком больно - то не надо, потом..

Дев задумалась, наконец оторвалась от дочери. А ведь она и сама совсем забыла, каким он был, этот ее отец...? Будто давно хотелось о нем рассказать, но она совсем позабыла кто он. Странно.
-Знаешь, я расскажу тебе. Ни сколько не чувствую боли, я ведь все же люблю его. Известное дело – любовь боли не приносит, боль приносит гордость.
Кобыла снова остановилась. Нужно все вспомнить, заново, заново...
-Приляжь-ка и ты со мной, немало нужно будет мне времени, чтобы все вспомнить и рассказать.
Ртутная примяла высокие травы и легла. Снова разбежались грызуны неподалеку. Ветер усилился, словно тоже хотел рассказов Деви наслушаться.
-Помнится мне так. Встретила я его, когда в очередной раз устала от глупости чужой и решилась менять свою жизнь. Была я в небольшом табуне, в котором друзей у меня было совсем мало. Потому и уйти было несложно – ничего близкого сердцу я там не оставила. Искала новое пристанище, а не находила. А про меж прочим – близилась зима. Одной – совсем не дело. В пути случайно повстречалась с одним своим сыном. Он даже не узнал меня по началу... И горе мне, если бы и потом не узнал... Но не о нем был вопрос, собственно. С ним не получилось у меня продолжить путь, изменился он сильно, да и не по душе мне было его общество. И его я покинула, несмотря на то, что деваться было не куда и даже не к кому. Зима, леса. Тебе ли не знать, что это трудно. И тебе ли не знать, что такое одиночки. Мрачные да грубые, охочие до кобыл и разбоев.
Собственно, я познакомилась с ним в драке. На самом деле было очень красиво: рассвет, тонкие серые облака, как будто “мутные”, свист ветра. И первый, мокрый снег. Кому-то противно, а мне то утро полюбилось. Я переходила через луг. Слякоть, мокрые снежинки, сухие травы и листья. Наверное, тебе бы тогда совсем не понравилось. Иду, а тут мне навстречу жеребец. Крупный, статный, тело словно смоль, сам горделивый, и чего скрывать, красив, хоть и неотесан, хоть и в грязи. Первое, что он мне сказал, это “ дальше ты не пойдешь”. Встал напротив. На расстоянии в шагов 10-15. Я шагну влево – он шагнет туда же, не дает мне пройти, сам все ближе ко мне. А я злюсь, понимаешь, мне идти нужно, мне вовсе не хочется с ним в игры играть и дразниться. Говорю ему, мол, с дороги уйди, пока врагом мне не стал. А он хохочет. Я так разозлилась, и даже не заметила, как мы в драке сцепились. А он-то не знал тогда меня совсем, и подумать бы не мог, что такая малютка – искусстный боец. Не знаю, могли бы мы долго драться, если бы я случайно не укусила бы его до крови за плечо. Я не собиралась, просто так получилось. Он так попятился, кровь на землю капнула. Как сейчас помню:слякоть, немного пожухлой травы, тонкий слой снега, который тут же таял от капель его крови. И я, знаешь... Как расхохоталась. Да так по-доброму. И он тоже. И не знаю почему, но мы так понравились тогда друг другу. И слово за слово – решили путь вместе держать.
Знаешь, дальше немало приключений было, но лучше друга, чем он... Да не было у меня никогда. Недаром я так его люблю. И уже с ним вместе мы и дошли до табуна. Славное было время...
Ты,наверное, мало помнишь его до того, как я родила Ро. Но он был иным, даже с тобой. Если бы ты знала, как он заботился о тебе и обо мне. И как любил тебя. Как ждал... А когда ты появилаьсь, как он был рад... Посмотри на свое отражение – твоя смоляная шкура – дар от отца. Он обожал тебя, потом...  потом просто все поменялось, но в большей мере от любви он и обезумел. И ушел, чтобы никому больше не причинить вреда своим безумием.
Пока мы были с ним вдвоем, еще до первого нашего ребенка, он рассказал мне о своей жизни. Он тоже сталкивался с людьми, но не был ими пленен никогда. Ром, мой милый Ром... Он знал, что у меня на уме, чего я опасаюсь, знал как успокоить... На самом деле, я не могу вспомнить о нем плохого до того дня, как он стал безумен. Славный воин, замечательный друг, хороший отец. Он был... хранитель моей души. Одновременно мой учитель и мой ученик. Тот, кто спас меня от тысяч бед и принес мне две тысячи других взамен. Не был трусом, не был полным глупцом. Был всем тем, что я когда-то искала. Наверное, если я когда-то снова его встречу, я не смогу вспомнить обид, только вспомню как я его люблю. Он еще жив, это я точно знаю. Я даже знаю, что он помнит о нас о всех.

Дев остановилась, выдохнула. Она смотрела на луну немигающим взглядом. Может, и он сейчас смотрит на луну? Может, Ро нашла его? Может, она решила остаться с ним, и сейчас они вспоминают Девиль? Все может быть.
“Луна, если ты его видишь, то передай ему привет.”

-Знаешь, мам.. Я не помню его в своем детстве.. Как бы я не старалась вспомнить - все тщетно. И я не понимаю, раз он так любил тебя, меня.. Почему он ушел?! Наверно, это уже больше риторический вопрос... Если он так любил тебя , то почему, почему когда он пришел тогда в табун, он дрался со мной, хотел причинить вред тебе? Это было своеобразное проявление любви?

-А я помню. Помню, как родила тебя, а он был рядом. Помню, как ты смотрела на него. Как он немного отошел назад и позвал тебя к себе. Твои первые шаги, и как он носился вокруг меня от радости. Как он несколько раз помогал тебе помириться с твоими товарищами по игре. Ха, и как однажды Кроу долго за тобой пытался ухаживать, а тебе он был, откровенно говоря, противен. Да тебе и года не было... Да, тогда Романсон тоже вмешался и помог все решить с миром. Он даже тебя, подлец, без моего разрешения отвел в горы. Рассвет встречать! Конечно, с вами ничего не приключилось, но я-то испереживалась. Нет, он любил тебя, в этом нет сомнений. И всех остальных своих детей он тоже любил.
А тот случай... Не все так просто. Если ты помнишь Ро, Монблан, Комбо и Джокера, то будет куда легче тебе все разъяснить. А, нет, вижу, не совсем помнишь. Ну, хорошо, мне не так уж трудно напомнить. Монблан тогда было около восьми лет. Сейчас, значит, ей одиннадцать.. Монблан – одна из моих дочерей, твоя сестра, с которой ты, кажется, не столкнулась. Она набрела на табун совсем случайно, я и не ожидала вновь встретить ее. Жаль, что ты не повстречала ее, действительно чудо с ней приключилось – она родила близнецов! Уж сколько детей у меня было, а двоих сразу... Никогда! Собственно, Комбинация и Джокер – твои племянники. Ро – твоя младшая сестра, но с ней ты сталкивалась, ее ты должна помнить. И так получилось, что Ро как раз с ними двумя и подружилась. Она была всего на 2-3 месяца старше, так что проблем не было. Вообще моя Ро была безумно застенчива, я не могла нарадоваться тому, что она наконец начала хоть с кем-то дружить и играть. Только  мы не знали, что все куда сложнее. В итоге, месяцев через 9-10 после рождения близнецов, Монблан все-таки решила продолжить путь дальше. Нет, никто ее не обидел, ничто не тревожило. Просто она так решила. Конечно, я скучала по ним, и сейчас скучаю, но я не могла и предположить того, что случилось потом. Однажды осенью, когда Ро уже действительно исполнился год, она не выдержала и решила рассказать мне, что ее тревожит. Оказалось, что буквально с первых дней она была влюблена. И не в кого-то, а в Джокера! Можешь себе представить, в племянника! А потом она рассказала, что в начале лета Джокер признался сам ей в любви! Немыслимо! Я до сих пор не могу себе простить чего наделала. Как бы неправильно это ни было, не в праве я судить ее, не в праве! Вместо того, чтобы поддержать дочь, я выругала ее и осудила. Осудила за то, что та посмела скрывать свои чувства, осудила за сами чувства, осудила за глупость. За все и сразу. Хорошо хоть Джокера уже не было в табуне, потому что попадись он мне тогда, когда я злилась, я бы его уничтожила, клянусь, несмотря на то, что он мне племянник. Глупостей я наделала не мало тогда.
С того дня я ходила за ней повсюду, относилась к ней как к совсем маленькой, пресекала ее самостоятельность. Никакой свободы, только мама. Мама рядом, мама лучше знает. Мама любит тебя, этого достаточно. Больше тебе ничего не нужно знать. Ах, Мелодия, какая же я была глупая, как же я ошибалась, во век не прощу себе. Романсон видел это и был очень недоволен.  Это не первый наш ребенок, но только тогда я  совсем забыла о своем муже, совсем перестала уделять ему внимание. Рому не нравилось то, что я пыталась сделать с Ро. Он прекрасно знал к чему это приведет, он был против того, чтобы воля дочери была уничтожена. В общем, мы стали вечно ссориться. Делили дочь, делили свое право на этого ребенка,  перестали слышать друг друга, избегали друг друга, почти не разговаривали целыми днями, а под вечер обязательно ссорились. Мерзко. И все потому, что я была ослеплена гневом и глупостью.
Как мне потом рассказала Ро, он разбудил ее ночью, завещал ей не забывать кто она, завещал ей искать свою жизнь и свой путь и сказал, что уходит в горы, к Югу. Романсон просто не выдержал маразма моего. А я, знаешь, когда мне Ро все рассказала, так захотела умереть. Да, последнее время мы только и ссорились, проклинали друг друга, сходили с ума, но бог ты мой, не считая Ро, нас связывало еще пятеро детей! Да что там, я не умела жить без него... Я так ненавидела его последние месяцы, так желала, чтобы он исчез, а когда оно так и произошло, то будто бы меня убили, отняли последнее, что у меня было. И меня добило горе, я просто срывалась на Ро. Постоянно, без причин. Она единственный мой ребенок, который так от меня пострадал. Я душила ее самостоятельность, вечно ее обижала... Как же можно было настолько ослепнуть от горя и гнева? И ты, наверное, все ждешь, пока я объясню случай с той дракой... Я к этому близка. Еще немного.
Однажды утром я проснулась, а Ро рядом нет. И в табуне нет. Нигде, Мел, ее не было. И вечером не появилась. И вообще, ушла она. Она настольно устала и измучалась со мной, что просто ушла ночью. И только тогда я поняла, что я натворила и как я ошибалась. И ты знаешь, Ро потом вернулась, через год. Но в течение этого года к нам однажды...Да-да, именно, заглянул твой отец. В тот самый день. Знаешь, чего ему было нужно? Ро! Он искал свою дочь! Он был готов простить и меня, и все-все простить... Вообще-то он хотел забрать и меня, и Ро, куда-то далеко, к новой жизни. А я когда увидела его, знаешь, опять как с ума сошла. Так рассердилась на него, за свое же бессилие. Я стала кричать на него, обвинять его в том, что Ро сбежала. А он как услышал, что она сбежала, так тоже сразу изменился во взгляде, озверел. Стал бранить за то, что я не уберегла ее, что она погибель свою найдет одна в лесах. Сказал, что сам отправится ее искать, а когда найдет – больше никогда ко мне не пустит. И знаешь, от этого и началась вся драка. Мы опять делили дочь и не слышали друг друга. Потом, конечно, мне на выручку пришла и ты, и Клеопин. Ему ничего не стоило бы нас куда приличнее изувечить, уж поверь мне. Но он в итоге сдался и просто ушел, обещал никогда больше не возвращаться и не тревожить нас. Обещал не мне – Адриассе. Я об этом позже узнала. Я тогда не поняла смысла его последних слов, только сейчас дошло. Он негромко бросил мне, не оборачиваясь: “я все равно забираю тебя с собой”.
В итоге, у меня было время успокоиться, “вылечить” свою душу от обид, гнева, злобы, все понять, и вернуть себе былое состояние. В итоге и Ро вернулась, и простила меня, рассказала мне много интересного. Она, знаешь ли, встречала отца все-таки пока скиталась. Может, она сейчас снова с ним. Хотелось бы...
В общем, я это к чему. Нет, твой отец не был плох. И я не была. Не всегда. Было время – я наносила вред другим, как и он. Но по сути... по сути мы стоим друг друга. По сути мы хороши, оба.

-Правильные вещи говоришь. Я ведь тоже знаю, что нет в любви черни и зла, как и в детях и самом детстве. Права ты! Что-то тогда пошло не так. Не знаю почему. Бесполезно, наверное, пытаться контролировать жизнь. Моя мама говорила, что любой контроль – иллюзия. Если ты веришь, будто контролируешь что-то, то это просто удачная шутка духов над тобою. И если боишься что-то утерять, значит боишься утерять контроль. И значит, вовсе не ты контролируешь, а тебя... Тогда я забыла мудрость своей матери, и утеряла то, чего боялась утерять. Забавно? Нет? А я нахожу это забавным. И ты снова права, прошлое в прошлом, а никак не здесь и сейчас. Нет, мой рассудок еще довольно чист и светел, чтобы его не покрыла пелена прошлых лет сомнений и переживаний. Я отпустила прошлое, я не гонюсь за будущим. Я здесь и сейчас. Я есть и меня нет. Два состояния, а разницы никакой... Да... Чем больше времени проходит, тем больше понимаю маму, но забываю. Вот такая вот непонятица.
Ртутная остановилась, снова подняла свои угольные глаза к луне. Еще один ее верный друг. Еще один спаситель и палач. Что бы она делала, если бы всех ее товарищей не было? Луны, ветра, туч, ландышей, лягушек, змей, капель дождя...? С ума сошла бы, это точно.
-А отец... Знаешь, может и вернется. А почему бы и нет? Я бы с радостью приняла его. Но ты знаешь, он забрал меня с собой. Я и без того с ним... Всегда. Если бы я его встретила, я бы не нашла слов для него. Кажется странным: столько лет прошло, столько всего случилось, а я и не имела бы что ему сказать. Он ведь и так знает все о моей душе. Ему не нужно от меня слов. А у меня нет к нему вопросов. Странное дело, мы оба так сильно любим друг друга, что... что даже не нужны друг другу. Это что-то странное для других. А для меня это так просто и понятно. Просто бескорыстная огромная любовь, она просто есть и питает меня. И его, это я точно знаю. Сильная, вечная, незыблемая. Она есть, и не важно, есть ли мы с ним. Это так странно и так сложно объяснить. Не знаю я, в общем, захочет ли он вернуться или нет. Я так сильно его люблю, что мне вовсе не важно, есть ли он здесь, есть ли я здесь... Все иначе. Но прекрасно. Но если вдруг ты когда-либо его встретишь... Не бойся его. Больше он вреда не причинит. Это я тебе обещаю.

-Нет, бабушку ты не застала. Даже я ее всего-навсего полтора-два года видела. Разве что тучи на ночном небе могут напоминать мне о ней. Она была хороша, это я помню. Красива, даже когда ее совсем измучали. Не отнять у нее красоты было. Я не помню точно ее имени, но мне очень хочется верить, что ее действительно звали Траектория. Это было не ее имя, ей его дали люди, но ее первого имени я не помню. Я не знаю, может, она мне его и назвала. А может, она и сама забыла, каким именем ее окрестили родители. Зато я вспомнила, какое имя она дала мне. Забавно. Люди дают тебе одно имя, родители другое, ты выбираешь себе третье, а твои первые друзья или неприятели дают тебе еще какое имя. Так много имен, и все что-то значат, за каждым именем целая история и шлейф мощной силы. Важно помнить все свои имена, важно не дать именам стать твоими хозяевами.
Ор и прочее - террор, но далеко не контроль. Контроль - как минимум способность предугадать ход развития событий. Это лишь минимум. Истиный контроль - никак не террор в настоящем, контроль - власть над будущим, и даже прошлым. Такого не встретишь на каждом шагу. Такое если и бывает, то очень быстро... рушится. Любой контроль - иллюзия. Много чего вокруг тебя - не более чем шутки разума и жизни. Хотя это сложно понять.
А ты говоришь о любви, о боли. Как так? Чего никогда не могла понять - так это тех самых мук любовных. Все муки мои шли от гнева, обид, разбитых иллюзий и глупости, но от любви... Упаси боже. И кого не спрошу - никто не может мне дать ответа, как так, как может их ранить любовь? Что же с тобою приключилось, дитя? Что успело ранить тебе так сильно душу? Как же ты умудрилась поранить вместилище своей души? Что приключилось и что успело выпасть на твою долю? Что с тобой сделали...?
Большими угольными глазами Деви смотрела на свою дочь. Звезды красиво отражались в ее зрачках, лунный свет мягко лился на ее ртутную шерсть и черную гриву. Мимо пролетали мотыльки, стрекотали кузнечики, кое-где светили светлячки. Маленькие падшие звездочки. Совсем немного до сумерек. Еще одна ночь без сна? А то. Ей ли не привыкать. Последние лет восемь красавица спала меньше, сон ее с каждым годом становился все более и более чутким. И по каким-то причинам было нужно все меньше времени на то, чтобы восстановиться. Старость - не радость? Ну, расскажи ей об этом! Ее старость только облегчила ей жизнь и даже укрепила физическую оболочку. Всяко бывает, природа полна загадок и щедра на необычные подарки тем, кто их достоин.

-Нет ведь, я тоже влюблялась невзаимно. И мне было так легко и радостно. Как можно ждать любви взамен, какая же эта любовь, если она требует и топает ножками, как капризное дитя? Эгоизмом веет. Как только появляются требования - так сразу утопает любовь.
Дев остановилась. Нет, эту тему развивать дальше бесполезно. К чему оно? Нельзя объяснить словами это. Никак нельзя объяснить, даже передать вместе с кровью это нельзя. Либо так есть, либо нет. Поэтому Дев перестала говорить о любви. Она не понимает беды дочери, так зачем же морочить ей голову своими росказнями и объяснениями? Толку столько же, как если пытаться перекопать огород паспортом.
"Нет, лучше о чем-то еще поговорить. О, она спросила о Тори, прекрасно. Зря я никогда ей не говорила о ней. Да и вообще, почему я не рассказывала ей о ее же семье? Странно."
- Бабушка, к сожалению, всегда была у людей. Я уже не так хорошо помню ее. Была невысокая, у нее выпирали ребра, голос был очень спокойный, глаза огромные. Тори... Красивая, но измученная. А вот отец мой только раз во сне мне виделся, вместе с мамой, когда она была еще очень здорова. Про отца мама рассказывала, но не очень много. Дантес в неволе, Акелл с рождения. А вот он как раз был очень крупный, черногривый, бравый. И масть моя - его заслуга. Так вот. Впрочем, их уже нет с нами, а жаль. Они многому могли бы тебя научить. И меня.
Впрочем, не так важно. Расскажи мне лучше, дитя, что ты будешь делать дальше, куда пойдешь, или где останешься? Чего мне ждать от тебя, или с чем мне помочь тебе?

-Наверное на какое-то время останусь в табуне, а осенью посмотрим..Может отправлюсь куда-нибудь, может отправлюсь на поиски отца и Ро.
Ба, вот так поворот! Могла много чего ожидать серая, но такого...
“Вот как значит? Ну и ну... И с чего она вдруг...”
-Забавное дело. Каждый раз, когда я хотела кого-то найти, я только теряла все больше и больше близких. И не находила тех, кого хотела. Почему-то меня находят... только сами. Будто сама я не имею права нарочно скитаться по миру, чтобы когда-нибудь да наткнуться на любимых. Знаешь, я ведь и тебя одно время пыталась найти. Где только не искала, а не получилось. Только так, только ты сама смогла найти меня и вернуться ко мне.
Деви ласково боднула в бок Мелодию. Маленький игривый жест, которым она всегда разряжала обстановку и напоминала другим о беззаботном детстве.
-Но если ты все же отправишься их искать, я пожелаю тебе лишь удачи. А если найдешь им... Хм. Мне даже нечего им передать. Они и так знают, что я люблю их. Если они спросят обо мне... Да что им спрашивать, они все знают обо мне. А все же, если они что-то позабыли обо мне, если что-то да спросят...передай, что я жива. Это должно напомнить им о многом.
Деви снова задумалась, затихла. А ведь Мелодия могла повстречать стольких братьев и сестер! Она могла и не знать, что на пути ей попалась родная кровь. Досадно. Ее не было целые годы, сколько всего с ней приключилось... А меж тем, красавице уже пять лет, как помнила Джай.
“Когда мне было пять лет... Хо-хо, третьим ребенком беременна была! Какая я была резвая, сколько во мне было буйства и страсти.. Не без глупостей, конечно, но сколько сил и энергии! А сейчас? Все та же сила, не пудри мне мозги, ночь! Все та же сила, только в мирном русле! А меж тем, я столько времени не видела Мел... А не рожала ли она за эти годы? Конечно, было бы странно спрашивать ее сейчас об этом, но когда еще...?”
-Как бы странно это для тебя не прозвучало... Но тебя не было очень долго. Многое произойти могло за это время. Я вот, например, завела новых друзей. Может, тебе они тоже станут близкими... И много чего случилось, поменялось. Не пугайся моего вопроса, но не успела ли ты родить за то время, что я тебя не видела? Просто если да, неплохо было бы мне это запомнить. Не хочу терять какое-то знание о своей семье. И тебе не советую... Весь мир – твоя семья, твой род – и есть ты сама. А потому знать о нем как можно больше..Да это почти долг.

-Благодарю  тебя за искренность. Как случали насильно я видела в своем детстве. Гнусное зрелище. Никто не хотел, жеребцы просили прощения у кобыл, а тем уже было все равно, хоть это жеребец, хоть это осел, лишь бы не работать под человеком. Противно. Когда все не по воле родителей - больше шансов родить не сильных лидеров, а дряхлых рабов, которые не поймут этого мира. Но черт ты объяснишь это людям!
"Боже, как не чувствуешь? Я не чувствую троих, и причина мне известна... Как бы я хотела верить, что в твоем случае, милая моя, это лишь совпадение, как бы я не хотела верить, что это ты унаследовала от меня... Боже, пусть я ошибаюсь, пожалуйста..."
-Если судьбе будет так угодно - ее тебе вернут, стоит только... Научиться чувствовать течение жизни, быть частью жизни, а не оторванным от дерева листиком. Тогда желания исполняются. Вернее, тогда уже и нет никаких желаний, только сама жизнь.
А что малышка белоснежная - так неудивительно. Монблан, красавица моя, тоже светлой родилась. И Двапара светлый был, только на крупе забавное рыжее пятно. Я всегда шутила, что это солнышко на него пролилось. Я думаю, что мать моя была светлой, но я не помню точно, мне жаль. Видимо, и в тебе есть эта белая нить, только скрытая. А тот жеребец помог ее проявить в обличии твоей дочери. Может, она еще к тебе вернется, или ты к ней. Мне не известно будущее, но это только... только в радость мне.
В любом случае... до рассвета не так уж долго, может, час-два. Сегодня я точно спать уже не буду, а что насчет тебя?