Яркий день. Солнечный. Небесное ярило так и стремилось утомить все вокруг своим навязчивым светом, который падал сверху, отражался от снега, буквально из каждой точки поляны ударяя вновь и вновь по глазам лошадей, которые беспрерывно моргали, отмахиваясь от лучей света подобно тому как летом отмахиваются хвостом от жары и мух. Здесь, скорее, легкий мороз заменял струйки пота, а боль в глазах пришла на смену той туманности в голове, которую испытываешь во время особо высокой температуры. Ясно. Чисто. Прозрачно. Как будто весь мир вокруг превратился в большой зеркальный куб. Этот эффект также усиливали лошади. рассредоточившиеся по поляне настолько усердно, что, в какую сторону ты ни верти головой, повсюду, кажется, будешь видеть одно и то же количество спин, крупов или, в случае особой удачи, голов.
Среди копытных не выделялась и шоколадной масти шагия. Ночная Герцогиня неохотно переминалась на месте, копаясь в снегу и теша себя изредка сухой, увядшей травой. Лакомство совсем не казалось ей вкусным, потому как в этот день оно являло собой больше объект для обустройства собственного досуга, нежели продукт питания. Неохотно виляя хвостом в ту или иную сторону, а иногда даже находя в себе желание его вскинуть, кобыла понемногу продвигалась по поляне, осматриваясь вокруг в ожидании. Ожидании чего? Да хоть какого-нибудь события. Все было настолько стабильно, что даже начинало казаться, что в Каскадных горах сама жизнь изволила остановиться. Многим подобная постоянная безмятежность могла показаться удовольствием: уютно, мило, безмятежно - однако для Герцогини, признаться, не было ничего мучительнее. "Скучно... Невыносимо скучно..."
Вдруг уши кобылы уловили некий звук со стороны. Поводя ушками, Герцогиня повернула голову в сторону звука. Вдали, явно на повышенных тонах, переговаривались двое жеребцов. Шоколадная не назвала бы это зрелищем из зрелищ, однако определенная искра любопытства внутри нее проскочила. Именно она и подтолкнула кобылу незаметно юркнуть поближе к разворачивающейся ситуации и послушать, "случайно", конечно же.
Двое жеребцов повздорили из-за дамы, при чем из-за какой-то, наверное, глупой ревности, потому что таких рыбьих глаз Герцогиня никогда не видела у кобылы, которая осознает, что ее застукали на горячем. Стало быть, эта была либо по-настоящему ошарашена, либо по-настоящему слабоумна. Шагия все же надеялась, что жеребцы предпочитают кобылиц смышленых простым набитым расфуфыренным чучелам. Ведь дама выглядела не такой уж и глупышкой... "Хотя подождите" - поведя ухом, Герцогиня вновь кинула взгляд на незнакомую кобылу, - "...А, нет, не показалось."
Субъектами конфликта были, упомянутые выше, два жеребца. Один из них, что покрупнее, был, наверное, зачинщиком, потому как казался очень возбужденным и возмущенным. Оппонентом же его являлся вороной арабский жеребец, что был немного поменьше, но скорее в силу особенностей своей породы. Последний вел себя весьма сдержанно, старался обороняться словами,  не прибегая к каким-либо физическим атакам. "Интересно-интересно, что же из этого выйдет..."
Взгляд так и не отпускал из виду вороного араба. Он производил впечатление весьма умного и интеллигентного джентльмена, конечно, не без нотки дерзости.  Шоколадная уже начинала подумывать, что подобные черты поведения свойственны всем представителям арабской породы. Рожденные в песках лошади, возможно, были просто более расчетливы в силу своего происхождения. Жителям пустынь стоило экономить усилия, и драки были для них, пожалуй, даже роскошью. Наверное, подобная сдержанность арабов - это нечто вроде зова предков? Только в случае Герцогини это были очень далекие предки, особенно если вспомнить ее родителей.
А тем временем крупный жеребец, видимо, заметив присутствие Герцогини, поспешил заметить, что они слишком близко к табуну, чтобы развязывать острый конфликт. Быстро распрощавшись с арабом, зачинщик вместе со своей спутницей направился восвояси, а Ночная Герцогиня же, не сходя с места, подняла голову, навострив уши и загадочно улыбнувшись.
Внутри нее будто что-то щелкнуло, а после по сознанию расплылись мысли о том, что подобные лошади нужны в ее компании. Она, предпочитавшая "брать города" не физической силой, а умом и дипломатией, считала подобных вороному арабу куда более сильными оппонентами для кого-бы-то-ни-было. Поэтому среди ее союзников, несомненно, должны были присутствовать такие кадры.Табун - это общество, а общество - это определенная иерархия. Иерархия же предполагает наличие определенных групп лиц, это неоспоримо и неизбежно. Так вот шагия хотела, чтобы в ее "группе лиц" наблюдались лошади смышленые.
Решив не терять и минуты, очаровательная кобыла павой поплыла в сторону вороного жеребца. Ненавязчиво подойдя к нему, она, отведя взгляд и склонив голову от вороного, тонким голосом заявила:
- Ах как же беспощадна к духом слабым бывает ревность, - создавая ощущение, что роняет фразы абсолютно случайно, Ночная Герцогиня перевела взгляд на пока еще незнакомого ей коня, - Сопровождай некоторые ее еще и наличием ума, наверняка глупостей совершали бы меньше. - она мило улыбнулась собеседнику, но наигранно поспешила скрыть свою улыбку, словно та была сокровищем, за которым приходится долго охотиться. Изящным шагом продвигаясь вперед, кобыла с некоторым восхищением смотрела на вороного. Она знала - благородному рыцарю это до безумия понравится. Еще немного заинтересованности - и в нем появятся соображения о том, что шагия не просто так смотрела на него. Видел ли он, что она следила? Несомненно, шоколадной масти лошадь не исключала такой возможности. А даже если и да - то это лишь играло в пользу Герцогини. Как сейчас она представляла себе азарт, разгорающийся внутри арабского скакуна, что, несомненно, навестит душу незнакомца, если Герцогиня правильно сыграет свою роль.А шоколадная была уверена - внутренняя сущность кавалера, бесспорно, в данном случае на стороне прекрасной дамы.

Отредактировано Night Duchness (2014-02-19 17:08:07)

Лишь уловив ее аккуратную фигурку рядом, жеребец замедлился, радушно встречала ее. Каждую секунду Ночная Герцогиня спешила оправдать ожидания незнакомого коня. Легко и непринужденно приближаясь к нему, кобыла "случайно" двигала головой так, что пряди гривы ее легонько подлетали на шагу вверх, струясь потом по изящной шее, которая была по-выездюковому собрана. Весь внешний вид шоколадного цвета кобылы превращалось ее в редкую птицу, которую невозможно было упустить, особенно, когда она вот, приближается к охотнику, что, сам того не ожидая, наткнулся на это прелестное создание. Не чудо ли? Ни порождает жажду ль и стремление?
Услышав от нее трезвую мысль, жеребец, право, удивился. "Неужто ли настолько странно", - размышляла про себя дама, чья роль исполнялась шагией, - "Лошади одной крови имеют некую единую мысль, что и объединяет их, не так ли?" - а как скромно эта лошадь склонила голову на бок, уповая своим видом на несправедливость этакую мира. И впрямь, почему задумала природа так, что пристрастие в нас так часто порождает безосновательную ревность? Ведь не прекрасней ли свободное создание на воле? И не становится ли оно восхитительней, становясь свободнее?
Ах, как просто было ей приковать взгляд незнакомца, заставить изучать ее, ловя каждую диковинку, что лишь посмеет выдумать ее сознание. Такая игра кобыле очень нравилась, она была на нее настроена. Актриса ощущала, как струиться сущность героини по ее венам, как она желает слиться с ней воедино, а потом покинуть эту душу с максимальной выгодой, в заполучении которой Герцогиня была более, чем уверена.
- Я полагаю, что в ревности куда больше себялюбия, нежели проявления искренней любви. - она молчала. Лишь загадочный задорный взгляд скользнул по плечу и мощной шее кавалера, не посмев подняться выше, однако лишь в этот момент. - А впрочем... - он ненадолго отвернулся, на что кобыла медленно со стороны, а по внутренним предчувствиям все же поспешно, подняла взгляд, не считая позволительным хоть на миг потерять внимание незнакомца. Окутанная ожиданием, героиня ее еле вынесла глубокий вздох собеседника, что, казалось, проникал в ее душу, хвастаясь за самое сердце, - ...ревность это удел слабаков. - на лице Ночной Герцогини появилась улыбка, не столько символизирующая ее согласие, сколько одобрение услышанных слов. Но это выражение она поспешила скрыть, поднимая невинный, но отнюдь не растворившийся в наивности взгляд, и неожиданно пересеклась со взглядом незнакомца. Дав вороному лишь пару сладостных секунд на изучение зеркала ее души, шоколадная неспешно отвела свой взор куда-от вдаль. Вдохновлённый таким поощрением жеребец отразил свое внутреннее ликование едва заметным пригарцовыванием. После этого он решил открыто показать свою заинтересованность в кобыле, без капли стеснения приблизившись к ней весьма близко, но героиня Герцогини была не так проста. Она отступила на шажок в сторону, не убирая голову, ведь понимала, что вороной явно желал сказать ей что-то. Он представился, сопровождая свое имя поклоном, а затем изъявил желание узнать имя его прелестной собеседницы. Та же улыбнулась, медленно кивнула, проронив,
- Ночная Герцогиня, - к сожалению, для кобыл не был природой учтен какой-либо реверанс, посему Герцогине пришлось ограничиться кивком. Но она поспешила восполнить это, - Не представляю, как могла я ранее не наблюдать вас здесь... - она приопустила голову, из-под длинных ресниц бросая взгляд на собеседника, - Давно ли вы прибыли? Откуда? - опасаясь показаться крайне любопытной, героиня Герцогини опустила в сторону свой взгляд, не скрывая, однако, смущенную, слегка даже лукавую улыбку.
Ах, какова актриса: в речах и действиях невинная, а ведь в душе и помыслах - коварная.